Всемирный посол линди-хопа

На своем дне рождения в нью-йоркском "Роузлэнд Боллрум" в мае 1999 года Фрэнки Мэннинг танцевал с 85 женщинами, по одной на каждый свой год, в то время как Оркестр Каунта Бейси играл его любимую "Shiny Stockings" (Сияющие Чулки). Как всегда, всего за несколько шагов Мэннинг заставил каждую женщину почувствовать, что она особенная. А его радость от нахождении на танцполу, связанная с его партнершами и с музыкой, было очевидна в его постоянной, яркой улыбке. Он излучал теплоту повсюду полного танцзала, и все в мире казалось правильным.
Спросите Мэннинга, как долго он танцевал, и есть все шансы, что он сделает паузу и скажет, что еще до рождения в Джэксонвилле, Флориде, 26 мая 1914. "Моя мать любила танцевать, – говорит известный танцовщик и хореограф, который явлется для свинга тем, кем был Фред Астер для степа". Она ходила танцевать на вечеринки, когда беременная мной. Когда она останавливалась, я продолжал танцевать". Он смеется, сердечным смехом, полный оптимизма и души". Вот почему я говорю, что начал танцевать прежде, чем родился".

Мать Мэннинга людьми привезла трехлетнего сына с собой в Гарлем в 1917 году, как многие в Большой Миграции на северо-восток. В 1927 году Чарлз Линдберг совершил свой знаменитый одиночный перелет, вызвав заголовки газет, которые кричали "Линди Перепрыгивает Атлантику". Годом позже линди-хоп приобрел свое название. На 18-й день танцмарафона в "Манхэттен Казино", когда одна из четырех выживших пар ошеломила толпу, отделясь и исполнив несколько импровизированных отдельных фигур. Джордж "Шорти" Сноуден был блестящим танцором, ответственным за весь шум. Именно он привел репортера "Fox Movietone News", который спросил Джорджа: "Это что вы такое танцуете?" Говорят, что Шорти не пропустил и доли, моментально парировав: "Я танцую линди-хоп".
Мэннингу было тогда 14, он только начал исследовать многие танцзалы Гарлема. Он не знал Шорти, но скоро он назовет его идолом и вдохновением.
По пути к церкви Баптистского Союза Молодежи в воскресенье, Фрэнки и его друг Херман Джексон отдали по 25 центов, чтобы забрестиь в Танцзал "Алхамбра". В тот день Вернон Андрейд и его оркестр играли полдростковые танцы с 3 до 5 дня. В следующие воскресенья, очарованная пара пропускала церковь, чтобы изучить евангелие свинга, и выработать смелость пригласить девочку, любую девочку, танцевать. Дома Фрэнки, отрабатывал танец поочередно со стулом или метлой вместо партнерши. На четвертом визите мальчишки заметили молодую женщину качавшую головой и отбивавшую ногами в такт музыке.
"Ты приглашаешь ее" – Фрэнки подталкивал Хермана.
"Нет, ты", – Херман тыкал в ответ.
Так вот Фрэнки пригласил, и она приняла приглашение. "Но не раньше, чем смерила меня взглядом с ног до головы", – говорит он сегодня.
Покуда эта пара пробиралась к танцполу, Херман показал Фрэнки большой палец, но ка только заиграла музыка, это было незнакомая мелодия. Раз-два-три, раз-два-три. Вальс! Фрэнки не знал, как вальсировать. Он был в ступоре, а его партнерша ожидала. Херман смеялся как безумный. Тогда Фрэнки приметил молодого человека, умевшего танцевать вальс". Так что я просто следовал за ним по танцполу, как только мог", - говорит он". Это был мой первый танец".

СВИНГОВЫЕ КРЫЛЬЯ

Три главных гарлемских танцзала – "Алхамбра", "Ренессанс" и "Савой" давали танцорам 30-х прогрессивную взлетную полосу штобы те выращивали свои свинговые крылья.
"Начинали "Алхамбры",- говорит Мэннинг, - которую мы называли начальной школой. Потом ты шел в "Ренессанс", который был средней школой. И когда ты становился очень хорош, то получал диплом в Савойе".
В 1930, через пару лет после своего неуклюжего первого танца в "Алхамбра", Мэннинг перешел в "Ренессанс", где Оркестр Клода Хопкинза регулярно играл вечерние танцы для старших подростков. В конце 1933 года, Мэннинг, наконец "поступил" в "Савой", где бигбэнды типа Чика Вебба вдохновляли лучших танцоров Гарлема забыть протоколы бальных танцев и интерпретировать новую волну свинговой музыки быстрыми, резкими и ритмически сложными шагами.
"Савой", открывшийся в 1926 году, тянулся на целый квартал между 140-й и 141-й улицами на Ленокс-авеню. Для многих это был самый большой и самый элегантный танцзал Гарлема. В нем был просторный холл со стеклянной люстрой и мраморной лестницы ведущей вверх к огромному танцзалу, украшенному в оранжевый и синий, который имел кабинеты по стенам и двойную эстраду для музыки нон-стопом.
Лаки Миллиндер, Джимми Лансфорд, Бейси, Кэллоуэй, Гудмэн, Эллингтон, Миллер, Хендерсон. "Савой" был местом, куда бигбэнды стремились, чтобы утвердиться, как среди других музыкантов, так и среди тысяч голодных танцорв. Пол красного дерева стадионного размера каждый вечер качался под весом тысяч тел и, что важно, в "Савое" не было сегрегации. Это было единственное место в Нью-Йорке, где черные и белые могли танцевать и обедать вместе, как равные.
Для посвященных, "Савой" был известен как "Трек" и на "Треке" возле северной сцены, где правил Чик Вебб, был особый "Угол чуваков" (Cats' Corner), где собирались лучшие танцоры. Естественно, Мэннинг, молодая выскочка с острым чувством ритма и чрезвычайно быстрыми ногами, был оттянут в угол. Он изучил шаги более известных линдихопперов Сноудена, Лероя Джунса (Leroy "Stretch" Jones) и Джорджа Ганауэя ("Twistmouth" George Ganaway).
"В те дни мы не имели преподавателей танца. Единственный способ научиться – это наблюдать чьи-то шаги и красть их,– говорит он.- Я часами сидел в стороне, наблюдая за этими пижонами, и говорил сам себе: "Хо-хо, а вот это я сделаю!"
Мэннинг включил в собственный словарь самые отборные движеиния, что в известной мере помогло создать ему новый интересный стиль.
"Шорти был отличным танцором-комиком, а Стреч был полон стиля и грации,- говорит он,- и они были мои кумиры. Они были лучшие. Но они оба танцевали неколько жестко и вертикально. Я изменил положение тела так, чтобы танцевать более горизонтально, ближе к земле, как бегун, готовящийся начать гонку".
Скоро уникальный стиль Мэннинга привлек внимание Херберта Уайта, или "Уайти". Его так звали не столько из-за имени, сколько из-за седой пряди в волосах. Бывший боксер, вышибала и полугангстер, Уайти неофициально управляли танцполом в "Савое" с благословения менеджера Чарлза Бьюкэнена. Он собрал лучших танцоров в группу, которая танцевала экспромты для патронов "Савоя", таких, как кинозвезда Лана Тёрнер, которая назвала танцзал "Домом счастливых ног". Уайти пригласил Мэннинга в труппу, которой позволялось тренироваться в танцзале в дневные часы во время репетиций ансамблей.
"Помните, никого лучше вас нет", - говорил им Уайти. Он установил строгий кодекс поведения - никакой выпивки, курения, наркотиков, никакой дурачества с товарищами - это заставляло его ребят сосредоточиться только на танце.

ЧЕРЕЗ СПИНУ

По субботам "Савой" проводил еженедельные соревнования по линди-хопу. Из-за этого зрелища танцзал заполнялся до предела: все жаждали увидеть, кто среди 8-9 конкурирующих пар мог переплясать других за призовые деньги $10. Первое поколение линдихопперов – Сноуден, Джоунз, и Ганауэй обычно доминировали в конкурсе, но ребята Уайти стали приобретать свой блеск и соперничать за призы.
Конкуренция стала настолько жестокой, что к концу 1935 года, Сноуден бросил вызов Уайти на соревнование, чтобы закончить все соревнования". "Три ваших пары против трех моих", - сказал Шорти, уверенны в победе.- "Пусть зрители решают, кто лучшие линдихопперы".
Уайти попросил Мэннинга и его партнершу Фриду Уошингтон танцевать последними, после Шорти и Биг Би. Мэннинг сглотнул. Он знал, что надо придумать особую фигуру, чтобы побить человека, который дал название танцу. Мэннинг и Уошингтон жили за несколько кварталов от "Савоя", от всех в тайне две недели репетировали фигуру. Их дома стояли примыкали друг к другу, а жили партнеры на верхних этажах. Мэннинг вспоминает: "Я орал: "Эй, Фрида, приходи и давай тренироваться", и она поднималась на крышу и переходила в мое здание. Мы клали матрацы на полу и начинали. Сперва мы дошли до того, что знали, как и где войти в фигуру. Потом дошли до точки, где я уверенно мог бросать ее через спину в такт музыке. Было очень весело, но это много тяжелой работы".
Наконец, пришел вечер конкурса. Каждая пара шла по очереди, все более и более впечатляя 2-тысячную толпу своими особыми шагами. Как и ожидалось, в конце рутины Биг Би отнесла Шорти под шквал аплодисментам. Фрэнки нервничал, Фрида меньше.
Чик Уэбб наклонился к танцорам. "Эй, Фрэнки, хочешь, чтобы я сыграл что-нибудь особенное?" – спросил он, поскольку оркестр играл тему "Christopher Columbus" для пяти предыдущих пар. Фрэнки подумал минуту и вспомнил вещь, что Уэбб уже играл тем вечером, песню с большим количеством брейков и украшений.
"Как насчет "Down South Camp Meeting?"- сказал он.
"Считай, что уже есть".
Песня грянула, и Фрэнки с Фридой выскочили. Уэбб плотно следовал за танцорами, дополняя их движения дробями, ударами по ободу и взрывами по тарелкам.
Ближе к концу танца, Фрэнки спросил Фриду: "Готова попробовать новый?"
"Да, давай в него!"
Тогда Фрэнки перепрыгнул через ее голову, захватил замком ее локти в свои и перекинул ее через свою спину. Покуда она приземлялась, Уэбб выдал идеальный музыкальный удар: "Бум!"
На короткое время толпа замерла, задаваясь вопросом, что же они только что увидели. Потом все обезумели. Уайти прибежал обнять ребят, явных победителей. Шорти, все еще несколько потрясенный, подошел к Фрэнки: "Эй, мужик, ты где взял этот шаг?"
"Я нашел его у тебя".
"Что?!" Шорти был озадачен, пока Фрэнки не объяснил.

Из-за эффекта новой фигуры, названноой "Через спину" (Over the Back) акробатика стала немедленным хитом "Савоя" и неофициальным обязательной темой для победы в соревнованиях. Сноуден и другие танцоры первого поколения скоро удалились из линдихопа, уступив пол молодым выскочкам Уайти, которые с нетерпением вносили новшества в новую эру линди.
С 1935 до 1942 годы Мэннинг очень много сделал для развития линди. В дополнение к акробатике он ввел замедленные фрагменты, которые контрастировали с обычно безумным темпом танца, и паузы, которые подчеркивали брейки в музыке. Что, вероятно, важнее, он придумал концепцию групповой хореографии, создав первые синхронные линди-рутины, где несколько пар исполняли одинаковые шаги. До этого пары под руководством Сноудена выступали последовательно, никогда вместе, и каждая танцевала разный стиль - комичный, слитный, быстрый - чтобы дать публике некое разнообразие. Ансамблевый танец помог преобразовать линди в театральный танец и международную сенсацию.
Уайти, всегда оппортунист, недолго думая, воспользовался этими новшествами. Полагаясь на Мэннинга, как главного балетмейстера, Уайти ангажировал его линдеров в "Хлопковый Клуб" (Cotton Club) на полгода. Они были партнерами с Этел Уотерз в "Аполло-тиетер". Они гастролировали со всеми джазовыми бигбэндами по США, Европе, Австралии и Южной Америке. В 1939 году они танцевали наряду с Биллом Робинзоном в постановке "The Hot Mikado" на Всемирной Ярмарке в Нью-Йорке. Они танцевали на Бродвее как "джиттербаги" (jitterbugs) в неудавшемся мюзикле "Swingin' the Dream", бигбэндовой интерпретации шекспировского "Сна в летнюю ночь". Вскоре они попытали удачу в Голливуде, сняв сцену для гротесковой комедии "Hellzapoppin" (Юниверсал, 1941). Номер, потребовавший жестокого 2-недельного съемочного графика, демонстрирует захватывающие дыхание акробатику и синхронные танцы. Его часто называют лучшим примером линдихопа, запечатленом на целлулоиде.
"Делать "Hellzapoppin" было тяжелейшее испытание,- говорит Мэннинг. Большинство людей смотрит ту сцену и говорит: "Ого, вы действительно танцевали!" А я смотрю и только думаю: "Черт возьми, мы адски уставали".
К 1942 году, когда бигбэндовый джаз и свинг-танец приближались к зениту, Мэннинг и большинство других мужчин из "Уайтиз Линдихопперс" были призваны в армию. Как полевой артиллерист в ходе Второй Мировой Войны, Мэннинг помогал изгнать японцев из Новой Гвинеи, а также служил на Филиппинах, Гуаме и в Японии. Он вернулся в Гарлем после войны и сформировал собственную труппу, "Кенгуру Дансерз". Но все было уже не так.
"Для начала, изменилась музыка. Вслед за проектом, запрет на звукозаписсь и недавно новым налогом на танцзалы, бигбэндовый джаз уступил место бибопу, более интимному звучанию, призывавшему скорее слушать, чем танцевать. Мэннинг все равно попробовал. Он сделал попытку одного выступления с оркестром Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie). Но блеяние и завывания ипровизационного джаза своего друга, отбили у Фрэнки всякую охоту продолжать.
Гарлем также был совсем не тот. Растущая расовая напряженность привела к жестоким политизированным рейдам полиции на яркую ночную жизнь Гарлема. Многие молодые негры хмурилось на свингеров, как на довоенную жизнь под игом Дяди Томми. Танцзалы больше не царили в каждом квартале.
Мэннинг находил достаточно работы для "Congaroo Dancers", чтобы выжить. Но только до 1954 года, когда он покинул профессиональный танец и пошел работать служащим на Главпочтамт в Манхэттане. Теперь он имел семью, и нужен был постоянный доход, чтобы ее кормить. Он все служил на почте, когда 30 годами позже два молодых свинг-танцора из Калифорнии приехали в Нью-Йорк, в поисках того, кто мог обучить их линди-хопу.

В 1989 году он получил премию "Тони" за свою хореографию в популярном бродвейском мюзикле "Black and Blue" (В синяках). Он работал с "American Dance Theater" Элвина Эйли, а в 1992 году консультировал и выступал в фильме "Malcolm X" Спайка Ли. Он был удостоен премии за Национальный вклад в искусство за хореографию в 1994-м и 1995-м.
Мэннинг также начал регулярно обучение в танцстудии Сандры Камерон в Манхэттене и стал принимать приглашения преподать в мастерклассах по выходным во всем мире.
Сегодня он путешествует и преподает почти постоянно – сверхчеловеческий подвиг, если вспомнить, что ему 85 лет. В этом году его график отправит его по 8 странам и 20 городам Америки. В декабре 2000 года он будет танцевать в Мексике на танцах, специально организованных шведскими "Rhythm Hot Shots".
Всплеск в свинге, который подтолкнул хитовый фильм Дага Лаймана "Swingers" (1996) и рекламная кампания фирмы "Gap", сейчас уже продлился больше, чем бигбэндовая эра. Подобно Фрэнки, она не подает признаков замедления.
"Я чувствую благодарность, что это случилось. Замечательно видеть всех этих молодых ребят танцующими, видеть все эти новые руки. Я надеюсь, что это продолжится и останется навсегда,- говорит он.- Танец - это, то, что меня движет".
Слава богу Фрэнки Мэннинг столь же неустанный и страстный, как сам линди-хоп. Без него, не было бы никакого свинг-возрождения.